Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

1. Отвоевание Бирмы
Поражение Германии сделало безнадежным положение Японии, и в нормальной войне последовала бы ее быстрая капитуляция. Но этого не могло быть, так как путь к миру снова преграждало требование безоговорочной капитуляции. Поэтому, вернемся к обстановке, сложившейся к лету 1944 г., когда большой клин, который Япония создала на Тихом океане, стал уменьшаться, а часть его основания в Бирме должна была вот–вот рухнуть.

Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

В результате поражений, которые японцы понесли на Араканском фронте, в Кохиме, на Импхалском фронте, и продвижения генерала Стилуэлла к Мьиткьине инициатива перешла от японцев в руки их противников. В дальнейшем наступать предстояло союзникам. Тем не менее их цель осталась прежней, а именно развитие сухопутных коммуникаций с Китаем. Для этого требовались две вещи: во–первых, завоевание Северной Бирмы и, во–вторых, завоевание Южной Бирмы, ибо, как впоследствии указывал адмирал Маунтбеттен, он “не считал разумным, с военной точки зрения, находиться в Центральной Бирме, не имея надежных сухопутных коммуникаций, особенно в период муссонов” .
Чтобы решить огромную задачу – завоевать обратно всю Бирму – Маунтбеттен разработал две тесно связанные между собой операции; одна предусматривала наступление с севера, другая – с юга. В соответствии с планом первой операции 14–я армия генерал–лейтенанта У. Слима (4–й и 33–й корпуса) наступала от Манипура через Чиндвин в район Йе, Швебо, северо–западнее Мандалая, где имелись аэродромы. В это же время армии генерала Стилуэлла и маршала Вэй Ли–хуана наступали на Бамо с севера и с востока. Эти действия с трех направлений должны были поставить японцев, находившихся в Северной Бирме, между трех огней. Вторая операция намечалась для захвата района Рангуна путем совместной высадки воздушного и морского десантов и последующего наступления на север; предполагалось отбросить японцев к району действий 14–й армии, лишив их главных коммуникаций с Сиамом. Для выполнения этой операции требовалось перебросить из Англии дополнительно 6 дивизий, включая одну авиадесантную и большое количество десантных судов. Но так как суда можно было выделить только в случае победы над Германией до октября месяца, они так и не были переброшены. В результате эту часть плана пришлось отбросить и, следовательно, завоевывать Южную Бирму с севера.

Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

Сразу возникла проблема, как снабжать 14–ю армию, когда она двинется на юг от района Швебо? Снабжение армии почти целиком зависело от транспортной авиации, которая базировалась в Ассаме и в Швебо. Радиус действий транспортных самолетов “Дакота” оказался бы недостаточным, и поэтому для снабжения 14–й армии во время ее наступления на Рангун предстояло приблизить авиационные базы. Это лучше всего достигалось занятием островов Акьяб и Рамри. Вследствие этого решили ускорить действия в Аракане и захватить эти два острова путем высадки с моря. Чтобы подготовить десантную операцию, адмиралу А. Пауеру предложили собрать все наличные суда. Фактически всю операцию пришлось проводить, используя те средства, которые были под рукой и которые удалось раздобыть.
Хотя выполнить этот план полностью оказалось невозможным, пока не кончится период муссонов, однако паузы в действиях не произошло. После отступления японцев из Импхала и Кохимы их упорно преследовали и, наконец, 19 августа отбросили за индо–бирманскую границу. Однако транспортные трудности были столь велики, что 14–я армия создала свой главный плацдарм на Чиндвине в Калеве только 3 декабря. Тем временем в Аракане 15–й корпус медленно продвигался по полуострову Майу по направлению к Акьябу.
В ноябре произошло большое перемещение лиц высшего командования. Генерала Стилуэлла отозвали в Америку, генерал–лейтенанта Р. Уилера назначили заместителем главнокомандующего союзными силами, генерал–лейтенант Д. Салтен стал командовать китайскими армиями в Индии и Бирме и генерал–майор А. Ведемейер получил пост начальника штаба при Чан Кай–ши. В добавление к этим изменениям генерал–лейтенант О. Лизи, командовавший 8–й армией в Италии, был назначен командующим союзными силами в Юго–Восточной Азии, которые включали 11–ю группу армий (14–я армия и 15–й корпус) и командование северной боевой зоны Салтена – всего около 20 дивизий. Командование северной боевой зоны в это время состояло из 5 китайских дивизий и смешанной американо–китайской бригады, известной под названием боевой группы Марса, которая заменила группу Меррила, а также из 36–й английской дивизии генерал–майора Ф. Фестинга.

Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

Когда генерал Салтен принял командование, он застал передовые части своих войск довольно далеко продвинувшимися на юг от Мьиткьины. В это же время 36–я дивизия двигалась вдоль железной дороги, идущей из Могаунга. 16 декабря она установила контакт с 19–й индийской дивизией 4–го корпуса 14–й армии в пункте Наба, несколько к северо–западу от Каты, расположенного у реки Иравади. 2 января 1945 г. 14–я армия заняла Еу, а 7 января – Швебо. Тем временем 6–я китайская армия (22–я и 50–я дивизии) под командованием генерал–лейтенанта Ляо Йо–сяна двигалась левее 36–й дивизии, а левее 6–й армии наступала 1–я китайская армия генерал–лейтенанта Сунь Ли–ена (30–я и 38–я дивизии), которая двигалась вместе с боевой группой Марса и качинскими ополченцами. Они двигались в Бамо, который 16 декабря заняла 38–я китайская дивизия. В это же время армия маршала Вей Ли–хуана продвинулась западнее Салуэна и 27 января соединилась с войсками командования северной боевой зоны. Наконец, Бирманская дорога была отвоевана. На следующий день первая транспортная колонна, двигавшаяся из Ледо в Чунцин, пересекла в Вантинге бирмано–китайскую границу.
Действия войск почти всецело зависели от снабжения по воздуху. К началу 1945 г. из Ассама перебрасывалось по 7500 т грузов в неделю. Однако этого было недостаточно; нужно было еще 100 транспортных самолетов для войск и 40 самолетов, чтобы кормить население. Объединенный комитет начальников штабов утвердил требование, и самолеты были посланы в Индию.
“…мы постепенно организовали, – пишет Mayнтбеттен, – снабжение по воздуху в масштабах, превосходивших все, что когда–либо делалось в этом духе раньше. Речь шла совсем не о вспомогательной переброске запасов авиацией; 96% снабжения 14–й армии шло по воздуху. В ходе этой операции мы доставили нашим армиям 615 тыс. т грузов, три четверти которых перевезли воздушные силы США и одну четверть – английская авиация. Мы перебросили 315 тыс. человек подкреплений, половину которых доставили американцы и половину – англичане, эвакуировали 110 тыс. человек больных и раненых; три четверти из них было перевезено англичанами и одна четверть – американцами. В наш лучший месяц – март 1945 г. – мы перевезли 94 300 т грузов. В это время командование американской транспортной авиацией организовывало движение “по воздушному мосту”, и, таким образом, к июлю американцы достигли своего максимума, перебросив за месяц 77.500т”.
И далее Маунтбеттен указывает:
“У нас не было достаточного количества самолетов, чтобы выполнить такую работу. Фактически мы имели примерно половину нужного количества самолетов. Но мы восполнили недостаток, почти удвоив время пребывания самолетов в воздухе против положенного при продолжительных действиях… Хотя была серьезнейшая опасность, что дело может сорваться, однако авиатранспорт продолжал работать безотказно день за днем, неделя за неделей и месяц за месяцем”
В то время как Салтен и Вей Ли–хуан освобождали Бирманскую дорогу, перед Слимом возникла громадная проблема переправы 14–й армии через реку Иравади, которая почти в 7 раз шире Рейна у города Везель.
Первый шаг был предпринят 14 января. В этот день 19–я индийская дивизия, действовавшая на северном фланге 33–го корпуса, захватила на восточном берегу реки в Табейкьине и в Сингу два небольших плацдарма. Генерал Кимура, командовавший 15–й и 33–й японскими армиями, сразу стал сосредоточивать против этих плацдармов крупные силы.
С целью избежать форсирования реки с лобовой атакой значительных сил противника Слим решился на чрезвычайно дерзкий маневр. Зная, что Кимура осведомлен о том, что 19–я индийская дивизия входила в состав 4–го корпуса, он считал, что ее присутствие в Сингу в момент наступления сильных колонн с запада, северо–запада и севера в направлении Мандалая, по всей вероятности, заставит Кимуру предположить, что 4–й корпус движется на усиление 33–му корпусу с целью нанести главный удар севернее Мандалая. Слим решил обратить расчеты Кимуры в свою пользу, перебросив 4–й корпус (без 19–й дивизии) с левого фланга 14–й армии из района выше Мандалая на юг в Пакокку и оттуда, пока Кимура сосредоточивал свои войска против плацдарма в Сингу, захватить переправу через Иравади и ударить по тылам войск генерала Кимуры в районе Мейктилы, где находилась главная японская база и имелось 8 хороших аэродромов.
Этот отважный проект вызывал необходимость совершить 300–мильный марш через тылы 33–го корпуса.
“Чтобы восполнить недостаточное снабжение по дороге, на расстояние 400 миль от конечной железнодорожной станции в Димапуре, – пишет полковник Фрэнк Оуэн, – командующий 14–й армией обратился к подручным средствам. Таковыми являлись река Чиндвин и строевой лес, росший на ее берегах. Саперы превратились в лесорубов и кораблестроителей. Они скоро изготовили сотни лодок… Из Калькутты авиация доставила навесные моторы и даже разобранные на части буксиры, которые собирались на берегу реки… Были собраны две морские канонерки, вооруженные пушками “Бофорс” и “Эрликон”. Их спустили на воду, чтобы нести на реке патрульную службу… Так или иначе, движение по реке было организовано, и 4–й корпус с необходимыми запасами сосредоточился в исходном для наступления районе во время” .
14 февраля 7–я индийская дивизия 4–го корпуса захватила в Ньяунгу, в 10 милях южнее Пакокку, переправу через Иравади. Но даже и тогда Кимура все еще заблуждался, притом вдвойне, ибо 11 февраля 20–я индийская дивизия переправилась через реку близ Сагаинга, несколько ниже Мандалая, что заставляло предполагать, что действия в Ньяунгу являлись маскировкой.
Теперь все было готово для совместной операции, которая должна была открыть дорогу в Рангун. 19–я и 20–я дивизии находились за рекой севернее и западнее Мандалая. Позади 20–й дивизии сосредоточилась 2–я английская дивизия. 7–я дивизия располагалась в Ньяунгу, в 100 милях юго–западнее Мандалая. В тылу у нее были сосредоточены 5–я и 17–я индийские моторизованные дивизии и 255–я индийская танковая бригада.
Наступление началось 19 февраля движением 19–й дивизии с ее плацдарма. Два дня шли ожесточенные бои, и 19–я дивизия захватила возвышенность Мандалай–Хилл, с которой просматривается город, только 7 марта. Как только холм был очищен от противника, началось наступление на город и на Форт–Дафферин, который упорно обороняли японцы.
Пока 19–я дивизия вела эти действия, 2–я английская и 20–я индийская дивизии переправились через Иравади в Сагаингеи, наступая вверх по течению реки с запада, медленно продвигались по направлению к Мандалаю. 19 марта 2–я дивизия вступила в Аву, а через два дня обе дивизии соединились с 19–й дивизией и Мандалай был очищен от противника.
Между тем на юге, где предстояло нанести главный удар, 20 февраля 17–я индийская моторизованная дивизия двинулась с плацдарма в Ньяунгу и, встречая незначительное сопротивление, 24 февраля заняла Таунгту, лежащую в 40 милях северо–западнее Мейктилы. 27 февраля был захвачен один из 8 аэродромов, который немедленно стал действовать. За этим успехом последовали ожесточенные бои за остальные 7 аэродромов; бои продолжались до 5 марта, когда Мейктила, наконец, была занята 255–й индийской танковой бригадой. Кимура решил вернуть город и весь район Мейктилы, для того чтобы освободить свои коммуникации.
Нанеся удар по плацдарму в Ньяунгу с целью отрезать 17–ю дивизию от ее базы, Кимура вполне мог бы достичь цели. Однако, как указывает полковник Оуэн, “он не мог воспрепятствовать авиационному подвозу, и союзные транспортные самолеты, летая по 12 час в день, продолжали приземляться на аэродромах и выгружать грузы и солдат, в то время как японская артиллерия уже обстреливала машины, находящиеся на взлетной полосе” . Так устоял бокс Мейктила.
Оставление японцами Мандалая освободило 33–й корпус, который начал теперь наступать в южном направлении, в то время как 5–я индийская дивизия двинулась из Паккоку на запад и 31 марта расчистила себе путь в район действий 17–й дивизии. За день до этого 2–я дивизия захватила Кьяуксе и оказалась в 50 милях от Мейктилы. Это наступление поставило 15–ю японскую армию и часть 33–й армии (которые пытались взять обратно Мейктилу) между двух огней. К 5 апреля японцы отражали удары и с севера и с юга и к 10 апреля были так потрепаны, что, бросив орудия и транспорт, отступили в горы Шань, на восток от железной дороги Мандалай – Рангун.
Таким образом, дорога в Рангун была отвоевана. Но так как этот город находился более чем в 300 милях далее к югу, а период муссонов должен был наступить в середине мая, то теперь предстояло бороться с дождями. Эта борьба была бы невозможна, если бы союзники не захватили аэродромы в Аракане, что позволило переместить базы снабжения 14–й армии из Ассама на 500 миль южнее. Эту часть проблемы отвоевания Южной Бирмы решил 15–й корпус генерал–лейтенанта Ф. Крайстисона, состоявший из 2 индийских дивизий, 2 западноафриканских бригад, 1 восточноафриканской бригады и 1 танковой бригады. Корпус поддерживали 224–я группа английской авиации и эскадра контр–адмирала Б. Мартина. Корпусу противостояли 5–я и 6–я японские дивизии.

Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

Операция началась 10 декабря наступлением по обе стороны хребта Майю. 25 декабря части корпуса заняли оконечность полуострова Майю. Японцы были слишком слабы, чтобы удерживать остров Акьяб. Они оставили его, и 3 января остров заняли части 15–го корпуса. Затем последовала серия морских десантов, состоявшая из семи отдельных высадок. Высадки были произведены в пунктах: Мьебон – 14 января, Кьяукпью на острове Рамри – 21 января, Кангав – 24 января, на острове Чедуба – 26 января, Руива – 17 февраля, Летпан – 20 февраля. 8 февраля остров Рамри был полностью очищен от противника. Тактическая важность его занятия состояла в том, что 15–й корпус расположился на расстоянии, позволявшем легко наносить удары по дороге, идущей из города Проме на Иравади в Таунгуп. По этой дороге отступали японцы.
В Кангаве и Мьебоне произошли жестокие бои. Но когда 30 января Кангав пал, японские войска, оборонявшиеся к северу от него, лишились своей единственной дороги. Они были вынуждены бросить артиллерию и транспорт и спасаться бегством через горы. К концу февраля удалось очистить всю береговую линию. Были созданы аэродромы, с которых стало возможным быстро и экономно снабжать 14–ю армию во время ее наступления на Рангун.
Когда наши войска окончательно сломили японское сопротивление вокруг Мейктилы, 33–й корпус получил приказ двинуться на противника, занимавшего нефтеносный район Чаук, Иенангьяунг, и затем наступать вниз по Иравади на Проме. В это время 4–й корпус должен был следовать по шоссе через Тоунгу и Пегу на Рангун.
Для того чтобы максимально ускорить продвижение своих войск, командир 4–го корпуса генерал–лейтенант Ф. Мессерви “реорганизовал его, включив в состав каждой дивизии одну воздушно–десантную и 2 моторизованные бригады” . Он поместил свою танковую бригаду в авангарде, за которым следовали 5–я и 17–я дивизии. Эти соединения пробивались вперед, предоставляя следовавшей за ними 19–й дивизии расправляться с небольшими японскими отрядами, остававшимися на флангах корпуса. После незначительных боев во время движения части корпуса 1 мая вступили в Пегу; расстояние в 300 миль они покрыли в 16 дней.
Тем временем 33–й корпус, преодолев серьезное сопротивление, 18 апреля взял Чаук, а 22 апреля – Иенангьяунг.
Отсюда он двинулся в южном направлении и 2 мая достиг Проме. На следующий день начал дуть муссон. Период дождей наступил на 14 дней раньше обычного. Однако это не задержало действий, и 15–й корпус в этот же день занял Рангун.
Захват Рангуна был поручен 26–й индийской дивизии. Она погрузилась на суда в Акьябе, и, хотя было известно, что японцы уходят из города, все же подход к нему вверх по реке Иравади был весьма рискованным, так как каналы не прочищались землечерпалками со времени японской оккупации, а устье реки у Элефант–Пойнта было защищено мощными батареями и минными полями.
Под прикрытием флота и авиации парашютисты гурки взяли Элефант–Пойнт; оказалось, что его занимали всего 37 японцев. Затем последовала главная высадка. При этом было обнаружено, что японцы уже ушли из Рангуна. 6 мая порт снова был открыт для судов.
Таким образом, если не считать очистки территории от значительного числа японских отрядов, Бирма была снова полностью завоевана в ходе самой замечательной кампании всей войны. Замечательной потому, что немногие из других театров войны представляли так много препятствий для проведения боевых действий. Жара, дожди, тропические болезни, горы, реки, болота и почти полное отсутствие дорог, казалось, делали Бирму одним из немногих районов мира, где сильная и хорошо вооруженная армия сражаться не может. Однако в этой последней кампании действовало полмиллиона человек, и, как мы видели, крупные армии свободно и довольно быстро двигались с севера на юг и с запада на восток через высокие горные хребты, широкие реки, густые леса и джунгли. Это стало возможным благодаря многим факторам, из которых важнейшими были, не считая полководческого искусства, следующие три фактора: мощь авиации, хорошее медицинское обслуживание и хорошая работа инженерных войск.
О первом из этих трех факторов мы писали много. Однако и два других фактора были не менее важны. О медицинской службе с изумлением читаешь, что в то время как в 1943 г. “на каждого госпитализированного раненого приходилось 120 выбывших из строя из–за… тропических болезней… К 1945 г. эта цифра снизилась до 10 человек больных на одного раненного в бою, а в течение последних шести недель войны – до 6 человек” . Касаясь третьего фактора, который обеспечил движение 14–й армии и 15–го корпуса, следует сказать, что для строительства дорог и аэродромов – этих средств поддержания подвижности – потребовались инженерные войска численностью 72 тыс., человек и 130 тыс. рабочих.

Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

2. Отвоевание Филиппин
Как говорилось в гл. VI, действия на Новой Гвинее и на Марианских островах привели в середине сентября 1944 г. к соединению сил генерала Макартура и адмирала Нимица на внутренней линии японской обороны на островах Моротай и Пелелиу. На северо–запад и запад от них лежали Филиппинские острова, большой бастион, защищавший Южно–Китайское море, господство на котором было жизненно важным для обеспечения всех японских завоеваний к югу от острова Формозы.
В период, предшествовавший занятию Филиппин американцами, наступление на них проектировалось как серия коротких прыжков, каждый из которых совершается “в пределах радиуса действий поддерживающих истребителей, базирующихся на аэродромах, созданных на последней занятой позиции” . Первый прыжок предполагалось совершить на острова Талаур и затем на Минданао, самый южный остров из филиппинской группы. Но 13 сентября, то есть за два дня до того, как была совершена высадка на Моротай и Пелелиу, адмирал Хэлси, командовавший 3–м американским флотом , соединение авианосцев которого действовало против Филиппин, Формозы и островов Рюкю, уничтожив большое число японских самолетов и встретив неожиданно слабое сопротивление со стороны японской авиации в районе островов Лейте и Самар из Филиппинской группы, предложил продвинуть дальше проектируемое наступление, совершив следующий прыжок с Моротая на Лейте, лежащий в центре Филиппинских островов. Это означало движение в обход Минданро.
Когда адмирал Нимиц сообщил об этом генералу Макартуру, оба они решили перенести срок наступления на Филиппины с 20 декабря на 20 октября и ударить прямо на Лейте. Далее было решено, что усиленную очистку Соломоновых островов, Новой Британии и Новой Гвинеи от оставшихся там японских отрядов должны будут проводить австралийские войска.
Тактически это было смелое решение, ибо авиационное прикрытие приходилось обеспечивать самолетами с авианосцев, а японский флот все еще существовал. Стратегически оно являлось блестящим, так как успешная высадка в центре Филиппин разрезала бы японские войска генерала Ямасита, численность которых оценивалась в 250 тыс. человек, на две главные группы, одну – на Лусоне и другую – на Минданао. Кроме того, раз остров Минданао был бы обойден американцами, его гарнизон оказался бы отрезанным от мира, а в случае попыток японцев восстановить “непрерывный фронт” они были бы вынуждены ввести в дело свой флот, а именно этого больше всего и хотел Нимиц. Если бы японцы поступили таким образом и если бы их флот потерпел поражение, тогда с японскими войсками на Лусоне и Минданао можно было расправиться постепенно, сметая их по частям. Фактически штурм Лейте весьма напоминал сухопутную блицатаку, в которой танковые войска заменял флот.
Чтобы подготовить штурм, 10 октября самолеты с авианосцев совершили сильные налеты на аэродромы, расположенные на островах Окинава и Формоза, являвшихся главными связующими звеньями между Японией и Филиппинами. Затем между 13 и 15 октября последовали такие же налеты на Лусон, при этом было уничтожено большое количество японских самолетов. Наконец, 18 и 19 октября ожесточенные налеты были произведены на аэродромы и суда на море Висаян.
19 октября, когда 3–й и 7–й флоты США под командованием адмирала Хэлси и вице–адмирала Т. Кинкейда эскортировали к острову Лейте 6–ю американскую армию [491] генерал–лейтенанта В. Крюгера, японский разведывательный самолет обнаружил экспедицию и донес о ее приближении командующему объединенным японским флотом адмиралу Соэму Тоеда. Тоеда немедленно ввел в действие план “Сё”. План предусматривал действия следующих флотов: 1) вице–адмирала Такэо Курита – 5 линкоров, 12 крейсеров и 15 эсминцев, базировавшихся” в Сингапуре; 2) вице–адмирала Токусабуро Одзава – 2 линкора, 3 крейсера и 10 эсминцев, базировавшихся в Японии; 3) вице–адмирала Седзи Нисимура – 2 линкора, 1 крейсер и 4 эсминца, базировавшихся в Сингапуре; 4) вице–адмирала Киехидэ Сима – 3 крейсера и 4 эсминца, базировавшихся на Пескадорских островах. Первый из этих флотов стал известен как центральное соединение, второй – как северное и последние два – как южное. План Тоеда явился одним из самых замечательных в военно–морской истории.
Северное соединение с очень небольшим количеством самолетов на авианосцах должно было идти в район севернее Лусона, повернуть на юг у мыса Энганьо и, действуя как “приманка”, оттянуть на себя флот адмирала Хэлси. Тем временем центральное и южное соединения должны были выйти в море Сулу. При этом центральное соединение должно было пройти через пролив Сан–Бернардино, а южнее – через проливы Суригао. Предусматривалось, что оба соединения нанесут удар по северному и южному флангам экспедиции вторжения.
18 октября Курита и Нисимура выступили из Сингапура, а Одзава и Сима уже находились в пути. 22 октября американские разведывательные подводные лодки донесли о приближении эскадр Курита и Нисимура к острову Палаван. Получив это донесение, Хэлси отправил один из своих четырех отрядов (вице–адмирала Дж. Маккейна) назад в Улици (вблизи острова Яп) для пополнения запасов и двинулся с оставшимися тремя на восток от острова Лейте, чтобы завязать бой с кораблями противника, которые попытаются форсировать пролив Сан–Бернардино. 24 октября было получено донесение, что сильный японский флот движется на восток через море Сибуян. Авиация Хэлси яростно атаковала японский флот со своих авианосцев. Хотя в действительности был потоплен только один японский корабль и один поврежден, но донесения, полученные от летчиков, [492] были такими преувеличенными, что у Хэлси сложилось впечатление, будто из строя выведен весь флот адмирала Курита. Пока шел этот бой, американские самолеты–разведчики, посланные на север, донесли в 4 часа 40 мин. вечера о движении крупных сил противника с авианосцами в 130 милях восточнее мыса Энгельс. Считая, что центральное соединение японцев теперь потеряло свое прежнее значение, Хэлси решил оставить пролив Сан–Бернэрдино без прикрытия, уничтожить северное соединение, а затем уже вернуться и вступить в бой с центральным соединением, если таковое будет продолжать движение своим прежним курсом. Однако он, очевидно, не поставил в известность адмирала Кинкейда об оставлении пролива Сан–Бернардино, ибо последний продолжал считать, что пролив блокирован.
Последовало три боя: один в проливе Суригао, другой – у мыса Энганьо и третий – у острова Самар. Вместе взятые они составили крупнейшее за век” войну морское сражение – сражение за залив Лейте.
Для боя с подходящими через пролив Суригао японскими кораблями адмирал Кинкейд, оставив позади свои авианосцы и эскортные корабли, приказал контр–адмиралу Дж. Ольдендорфу блокировать пролив остальными силами 7–го флота, состоявшими из 6 линкоров, 8 крейсеров, 26 эсминцев и 39 торпедных катеров. Для выполнения полученной задачи Ольдендорф развернул эсминцы и катера в самой узкой части пролива, а позади разместил линкоры и крейсеры. В полночь 24 октября флот Нисимуры был замечен наблюдателями, и 25 октября в 2 часа 30 мин. утра американцы провели против него серию торпедных атак. В 3 часа утра начались главные действия, а через полчаса, когда японцы углубились в пролив более чем на 20 миль, они были уничтожены шквалом огня 16–, 8–, и 6–дюймовых пушек” .
Во время боя в проливе Суригао 3–й флот США двигался на север, и в 8 час. 25 мин. утра 25 октября адмирал Хэлси получил от Кинкейда спешное донесение, в котором сообщалось, что японские линкоры ведут огонь по его авианосцам северо–восточнее залива Лейте. Донесение следовало за донесением, но, несмотря на это, Хэлси ограничился тем, что приказал отряду Маккейна вернуться назад, а сам продолжал идти прежним курсом до 11 час. 15 мин. утра. Затем он повернул свои линкоры, и 2–й отряд полным ходом двинулся на юг, оставив для действий против флота адмирала Одзава 3–й и 4–й отряды. Позднее эти отряды выполнили свою задачу, потопив 4 японских авианосца.
Как же развернулись события? Адмирал Курита, увидев, что пролив Сан–Бернардино не охраняется, прошел через него в ночь с 24 на 25 октября. Затем он повернул на юг и в 6 час. 53 мин. утра открыл огонь по авианосцам Кинкейда. Застигнутый врасплоу атакой, Кинкейд приказал Ольдендорфу, который с главными силами 7–го флота был все еще в глубине пролива Суригао и к тому же имел мало боеприпасов, повернуть назад. Одновременно Кинкейд послал свое первое спешное донесение адмиралу Хэлси. “Не имея возможности противопоставить что–либо орудиям японских линкоров и крейсеров, – пишет капитан Макмейн, – наши авианосцы стали уклоняться отбоя, прикрываясь дымовыми завесами, поставленными эскортными миноносцами и 2 эсминцами, храбро устремившимися затем в торпедную атаку на противника” . Курита потопил 2 американских эскортных авианосца и 3 эсминца и нанес серьезные повреждения еще 7 эскортным авианосцам и одному эсминцу. Затем, в 9 час. 25 мин. утра, когда поражение американцев казалось уже неизбежным, он неожиданно прекратил бой И ушел на север, невидимому вследствие недостатка топлива у эсминцев. Курита прошел обратно через пролив Сан–Бернардино, прежде чем адмирал Хэлси смог подойти.
Таким образом, сражение в заливе Лейте окончилось решительной победой американцев, Японские морские силы больше уже никогда не выходили в море как единый боевой флот. В этом сражении японцы потеряли 3 линкора, 4 авианосца, 10 крейсеров и 9 эсминцев, а американцы – 3 авианосца и 3 эсминца.
Между тем 20 октября высадились 10–й и 24–й корпуса 6–й американской армии. После этого генерал Крюгер двинулся внутрь острова и вскоре пробился в его центр к пунктам Дагами и Бурауэн. К середине ноября он приблизился к Лимону, который удерживала 1–я японская дивизия. Японцы до этого всячески старались перебросить подкрепления своим гарнизонам, но 11 декабря их потери на море стали такими тяжелыми, что они отказались от дальнейших попыток. К этому времени, однако, был нанесен решающий удар. 7 декабря 77–ю американскую дивизию подвезли морем вокруг южной оконечности острова и высадили в трех милях к югу от Ормока. Этот новый маневр ставил японские войска, действовавшие в районе Лимон, Ормок, между двух огней. 10 декабря американцы штурмом взяли Ормок, а к концу месяца очистили весь остров. Незадолго перед этим американцы высадились на острове Миндоро, очистили его от противника к 28 декабря и создали там на расстоянии 75 миль от Манильского залива базу истребительной авиации.
Как только на Лейте прекратилось организованное сопротивление, было подготовлено новое наступление для завоевания острова Лусона. Наступление намечалось со стороны залива Лингаен. В начале января 6–я американская армия, состоявшая в это время из 1–го и 14–го корпусов, на 850 судах проскользнула через пролив Суригао и, выйдя в море Сулу и море Минданао, повернула на север.
Американцы приложили все усилия, чтобы скрыть от японцев место нового вторжения. Их внимание отвлекалось демонстративными разведывательно–диверсионными действиями на южной оконечности острова, в то время как флот расчищал минные поля в заливах Балаян, Батангас и Таябас, а транспорты подходили и располагались недалеко от мест высадки. Для маскировки прибегали к ложной выброске парашютистов.
9 декабря при отсутствии сопротивления со стороны японской авиации была произведена высадка, которая прикрывалась сосредоточенными воздушными налетами на дороги, мосты и туннели с целью помешать генералу Ямасита своевременно двинуть войска для отражения наступающих.
В результате “японские сухопутные войска, которым не давали покоя партизаны и авиация, устремившись в беспорядке на север, юго–восток и запад, скапливались на дорогах и совсем упустили шанс, который они, может быть, имели, сбросить высаживающиеся части противника в море” . К ночи 9 января на берег высадились войска численностью 68 тыс. человек и был создан плацдарм протяжением 15 миль и глубиной более 3 миль.
В это время в распоряжении Ямасита были 10–я и 105–я дивизии в районе Манилы и 2–я дивизия в Кларк–Филде, севернее Батаанского полуострова. Американцы застигли Ямасита неподготовленным, и ему пришлось вводить свои войска в бой по частям. В результате к 15 января головные части 6–й армии продвигались быстрыми темпами.
Так как левый фланг американцев был наименее обеспеченным, генерал Макартур развернул свои главные силы на направлении Росарио и Урданеты и под их прикрытием ударил прямо через реку Аньо на Манилу. До подхода к Кларк–Филду сопротивление японцев было незначительным. Тем временем на левом фланге велись упорные бои, но 20 января японское сопротивление стало ослабевать, и через 5 дней американцы захватили Кларк–Филд – главную авиационную базу на Лусоне, 5 соседних аэродромов и город Анджелес.
29 января, чтобы обойти японские позиции с юга, в нескольких милях к северу от залива Субик высадился 11–й корпус. Встретив небольшое сопротивление, он быстро продвинулся вглубь острова и отрезал Батаанекий полуостров. Таким образом, противник уже не смог бы отойти на этот полуостров, как это сделал Макартур три года назад. Затем 31 января 11–я американская воздушно–десантная дивизия была высажена как обычный морской десант в Насугбу, южнее Манильского залива. Высадка происходила без сопротивления, и когда дивизия приблизилась к Маниле, 6–я армия продвинулась к городу с севера. Этот двусторонний охват ставил японские войска в Маниле в безнадежное положение, но они оказывали такое яростное сопротивление, что город был очищен только 23 февраля.
Тем временем, с конца января и до 13 февраля, военно–воздушные и военно–морские силы бомбардировали вход в Манильский залив и островную крепость Коррехидор, на которую было сброшено 3128 т бомб. 16 февраля на Коррехидор высадились с воздуха 503–й парашютный полк и с моря 34–й пехотный полк. За этим последовали бои в подземных галереях крепости, которые продолжались почти две недели. В конце концов японцы положили этим действиям конец. Они взорвали главные пороховые погреба, уничтожив галереи и себя вместе с ними.
После очищения района Манилы войска высадились в конце февраля на остров Палаван, а в течение первой половины марта – на острова Минданао, Панэй, Себу и Негрос. В это время 6–я армия встретила в центре Лусона фанатическое сопротивление между Багио и перевалом Балете. В конце концов была совершена высадка в Легаспи, на южной оконечности острова Лусон.
Затем продолжительное время шли иррегулярные боевые действия. Операция окончилась только в июле.
Возвращение Филиппинских островов стоило американкам 60 628 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести; японцы потеряли 317 тыс. человек убитыми (данные, возможно, преувеличены) и 7236 человек пленными.
Отвоевание Филиппин не только расчистило дорогу для вторжения на японские острова, оно настолько истощило ресурсы Японии, что лишало ее надежды на возможность продолжения сопротивления.
Сопротивление стоило японцам более 9 тыс. самолетов и более половины оставшегося у нее флота. Ее промышленность и коммуникации бездействовали из–за блокады и разрушались авиационными бомбардировками. Япония лишилась угля, нефти, стали и другого сырья вследствие отсутствия транспорта, а ее города постепенно превращались в, развалины. В Бирме адмирал Маунтбеттен готовился к вторжению в Малайю. В Китае Чан Кай–ши перешел в наступление. В апреле Россия денонсировала пакт о нейтралитете, заключенный 4 года назад. Несмотря на все это, японцы решили сражаться не на живот, а на смерть. Требование безоговорочной капитуляции не оставляло им другого выхода.
Вот почему они, подобно Макбету, кричали:
И если пасть мне суждено,
Паду с мечом в руках.
Таким образом, бессмысленная война продолжалась.
3. Наступление на внешние укрепления Японии
В то время как бомбили и штурмовали Манилу, к Японским островам прокладывался более прямой путь подхода, нежели через Филиппины, чтобы захватить аэродромы, с которых можно было готовить окончательный штурм Японии. Уже оккупация в Марианском архипелаге островов Сайпан, Тжиан и Гуам позволила авиации, базирующейся на суше, бомбить Токио. Но расстояние от Гуама до Японии 1565 миль, а при полете в оба конца – 3130 миль. Ясно, что, будь расстояние меньше, можно было бы не только брать больший груз бомб, но и производить более регулярные налеты. Кроме того, многие из поврежденных самолетов на обратном пути могли бы дотягивать до базы.
Для создания передовых баз подходили три острова, а именно, Формоза, Окинава (самый большой в архипелаге Рюкю) и Иводзима в группе Волкано. Первый остров велик: его площадь составляет 13 500 кв. миль, горы возвышаются на 14 тыс. футов над уровнем моря. Остров занимали тогда многочисленные японские войска. Вот почему для его завоевания, вероятно, понадобилось бы много времени. Захват острова Окинава (длина 67 миль, ширина 7–8 миль) представлял собой менее трудную задачу. На Окинаве японцы располагали двумя хорошими аэродромами. Этот остров несравненно меньше Формозы, зато его положение гораздо выгоднее в стратегическом отношении. Остров лежит в центре между Формозой, Юго–Восточным Китаем, островом Кюсю и островом Иводзима. Поэтому следовало ожидать, что приближающаяся к нему с любого направления эскадра будет атакована из одного или из нескольких указанных районов. Кроме того, Окинава находится дальше от баз на Марианских островах, чем Иводзима, а создать базы ближе к Японии не представлялось возможным, пока аэродромы в северной части Лусона оставались в руках японцев.
Вот почему было решено сначала нейтрализовать Формозу и Окинаву бомбардировками, а затем высадиться на остров Иводзима и занять его.
Иводзима находится в 775 милях от Хонсю, самого большого острова собственно Японии. Он удален от Сайпана на несколько меньшее расстояние, чем Окинава. Операцию должен был проводить 5–й корпус морской пехоты (4–я и 5–я дивизии морской пехоты) численностью около 60 тыс. солдат и офицеров. Переброска совершалась на 850 судах; поддерживал высадку 5–й флот адмирала Спрюенса. Интересно отметить, что в этой операции участвовало 220 тыс. моряков, или почти 4 моряка на каждого пехотинца .
Хотя размеры острова Иводзима небольшие (длина всего 5 миль, а ширина менее 3 миль), важность его столь велика, что японцы чрезвычайно сильно укрепили его и оставили многочисленный гарнизон, насчитывавший несколько более 20 тыс. человек. Командовал частями на острове генерал–лейтенант Тадамати Курибаяси. Для высадки на острове подходили только два участка с отлогими берегами, и захватить японцев врасплох было нелегко. Вторжение на остров назначили на 19 февраля.
За семь месяцев до этого американцы стали подвергать остров воздушным бомбардировкам и обстрелу с кораблей, которые стали особенно интенсивными в декабре.
С этого времени в течение 70 дней бомбардировка острова велась непрерывно. Кроме того, в январе проводились налеты авианосной авиации и самолетов 14–й американской воздушной армии в Китае на Формозу и Окинаву с целью их нейтрализации. Одновременно подвергались сильным бомбардировкам острова собственно Японии. Наконец, 16 февраля началась бомбардировка Иводзимы перед вторжением. Одновременно крупные воздушные силы с авианосцев совершали налеты на Токио.
Вторжение началось в 9 час. утра 19 февраля. Сначала сопротивление японцев было незначительным, но скоро оно усилилось и в конце концов стало фанатическим. 20 февраля американская морская пехота заняла в северной части острова аэродром Мотояма № 1. Однако только через 6 дней и только с помощью 3–й дивизии морской пехоты 4–я и 5–я дивизии очистили от противника приблизительно половину острова, вся площадь которого составляла меньше 8 кв. миль. 28 февраля американцы заняли на южной оконечности острова высоту Сурибацияма, но, несмотря на это, фанатическое сопротивление японцев стало ослабевать только 10 марта, а бои прекратились лишь 16 марта, то есть через четыре недели после высадки. Бои на Иводзиме были самыми кровопролитными из всех сухопутных боёв на островах Тихого океана. Американцы потеряли 4189 человек убитыми,15305 ранеными и 441 пропавшими без вести, то есть почти одного человека на каждого японца, оборонявшего остров. Потери японцев составили почти 21 тыс. убитыми и менее 100 человек, взятыми в плен.
Однако стратегический выигрыш был значительным. Как указывает генерал Маршалл, “аэродромы Иводзимы спасли сотни поврежденных в бою самолетов В–29, которые не могли долететь обратно до своих баз на Марианских островах…” . Кроме того, на острове сразу была создана база истребительной авиации, с которой можно было эскортировать бомбардировщики при налетах на Японию.
Через 10 дней после захвата Иводзимы начали наступление на острова Рюкю; конечной целью являлся захват острова Окинава. 26–марта 77–я американская дивизия высадилась на островах Керама, западнее Окинавы. Стратегическое положение острова Окинава было исключительно важным не только потому, что он находится всего в 325 милях южнее Кюсю, но и вследствие того, как указывает адмирал Спрюенс, что
“…он господствует в Восточно–Китайском море, которое, в свою очередь, открывает доступ в Желтое море и в Цусимский пролив. Остров обеспечивал американцам базу для дальнейших действий против юго–западной части Японии, или против японских позиций на китайском побережье севернее Формозы. На нем было много подходящих площадок для создания значительного количества аэродромов, а также для устройства обширных береговых сооружений. На острове есть одна небольшая защищенная гавань и два больших залива, довольно хорошо укрытых от волн и годных для якорных стоянок” .
Следовало, однако, учитывать, что остров лежит в полосе тайфунов, которые часты здесь в конце лета и осенью, и, кроме того, было известно, что на нем находится чрезвычайно многочисленный японский гарнизон.
1 апреля 24–й и 3–й американские корпусы морской пехоты подошли к острову на 1400 судах и высадились под прикрытием сильного огня корабельной артиллерии и удачной ложной атаки на Киюан, находящийся на южной оконечности острова. Это была самая большая десантная операция из всех проведенных до того на Тихом океане. Командовал всеми действиями адмирал Спрюенс. Кроме 5–го американского флота, в его распоряжений находилась английская эскадра вице–адмирала Б. Роулингса.
Войска высадились на западном берегу острова в пунктах Ионтан и Катена. Так же как и на острове Иводзима, сначала сопротивление японцев было невелико. Но 5 апреля 24–й корпус генерала Ходжеса, повернувший на юг, на Сюри, обнаружил, что главные силы японцев тщательно окопались, построив линию обороны поперек всего острова – от одного берега до другого. Сверх того, начались ожесточенные воздушные налеты на американские войска и суда. Через два дня был замечен японский флот, который шел от Кюсю на юг в сторону Восточно–Китайского моря. Авианосцев у японцев не было, и флот немедленно был атакован американцами; при этом был потоплен линкор “Ямато”.
К этому времени уже высадились 4 дивизии 24–го корпуса, а 3–й корпус морской пехоты, высадившийся ранее, преодолев слабое сопротивление, углубился на 20 миль в северном направлении. Стало ясно, что японцы намереваются удерживать только южную часть острова. Генерал Ходжес писал:
“Дело обещает быть нелегким. Здесь у японцев 65– 70 тыс. бойцов, которые зарылись в землю в южной части острова. Выжить их оттуда можно, по–моему, только выбивая шаг за шагом… У японцев огромное количество артиллерии, и они применяют ее значительно разумнее, чем когда бы то ни было… Местность, крайне пересеченная, изрезана многочисленными ущельями и усеяна естественными и искусственно созданными известковыми и коралловыми пещерами. Все это в течение долгого времени подготовлялось к обороне и имеет большое число защитников”
Опасение, “что дело обещало быть нелегким”, более чем подтвердилось. Хотя северная часть острова была занята быстро, однако за его южную часть японцы решили сражаться не на живот, а на смерть. О воздушных боях генерал Маршалл пишет:
“Частые налеты японской авиации на наши суда в районе острова Окинава вполне соответствовали ожесточенности боевых действий на суше. К середине июня было потоплено, главным образом авиацией, 33 американских судна и 45 судов повреждено. Вооруженные силы США впервые в полной мере столкнулись с яростными налетами летчиков–самоубийц, или, как их называли, камикадзе, во время филиппинской операции. Однако в действиях на Окинаве эти налеты у японцев были лучше организованы и в них участвовало больше самолетов. Кроме того, у японцев появились совершенно новые грозные самолеты типа “Бака”. У этих маленьких, с небольшой дальностью полета реактивных машин в головной части помещался заряд весом более 1 т. Самолет подвешивали к бомбардировщику и так доставляли к месту атаки. Затем, при помощи реактивного двигателя и под управлением летчика–самоубийцы он пикировал на цель. Фактически этот самолет являлся управляемым вариантом немецкого Фау–1″ .
Японцы стали применять такие самолеты вследствие колоссальных потерь. Они пытались восполнить недостаток , техники небывалой в истории войн доблестью. И они преуспели бы в этом, если бы послушались своих специалистов, которые настаивали применить более сильные боевые заряды. В отчете американского Управления по изучению результатов стратегических бомбардировок (раздел “Война на Тихом океане”) говорится:
“C октября 1944 г. до конца операции на острове Окинава камикадзе совершили 2550 вылетов. Из них 475 вылетов, или 18,6% имели успех; цели были поражены, либо повреждены близким взрывом. Повреждения получали боевые корабли всех типов, в том числе 12 авианосцев, 15 линкоров и 16 легких и эскортных авианосцев. Однако ни один корабль крупнее эскортного авианосца не был потоплен .
Потоплено было около 45 военных кораблей, в основном миноносцы… Потери Соединенных Штатов были серьезные и вызвали большое беспокойство. Бомбардировщики В–29 совершили. 2 тыс. самолетовылетов на аэродромы камикадзе на Кюсю вместо непосредственных налетов на города и промышленные предприятия Японии. Если бы японцы смогли выдержать мощные, массированные налеты, то они могли бы заставить нас отступить или пересмотреть наши стратегические планы”
В период активных действий “камикадзе” американская морская пехота, очистив от противника северную часть острова, двинулась на юг на усиление 24–го корпуса. 13 мая 6–я дивизия морской пехоты прорвалась к окраине города Наха. Однако ключом к японским позициям была высота, называвшаяся Сахарной головой, которую удалось взять только 21 мая. К 30 мая в американских руках было четыре пятых города Наха, а на следующий день он был занят целиком. Бои, однако, продолжались, и только к середине июня, после того как в боях за Рюкю и Кюсю 3400 японских самолетов было уничтожено в воздухе и 800 – на земле (американцы потеряли более 1000 самолетов, сражение стало приближаться к концу, который наступил 21 июня.
Какими ожесточенными были бои, можно судить по следующим данным: всего американцы потеряли приблизительно… 39 тыс. человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, включая… “более 10 тыс. человек из состава экипажей поддерживавшего флота… японцы потеряли 109 629 человек убитыми и 7 871 человек пленными” .
4. Стратегические бомбардировки Японии в 1943–1945 гг.
Когда началась война на Тихом океане, ни одна из участвовавших сторон не могла положить в основу своих тактических действий, как это сделал Гитлер, первую из обсуждавшихся в первой главе данной книги стратегий, а именно стратегию уничтожения. Ни одна из них не имела средств для этого. У Японии отсутствие средств было постоянным, а у Соединенных Штатов – временным. Что касается последних, то, исключая одно существенное отличие, они находились в стратегической обстановке, весьма похожей на ту, в которой оказалась Англия после падения Франции. Противник Соединенных Штатов находился за морем и временно был недосягаем. Поскольку для приближения к Японии требовалось время, то первоначально американцам волей–неволей пришлось прибегнуть к стратегии истощения. Отличие же обстановки заключалось в следующем. Если Германия, усиленная ресурсами и живой силой оккупированных ею стран, была экономически чрезвычайно сильной и, во всяком случае, способной самостоятельно вести продолжительную войну, то Япония, напротив, была экономически слабой, так как основное стратегическое сырье, нужное для короткой или продолжительной войны, находилось не дома, а за морем.
Стратегический центр тяжести Германии был в ее вооруженных силах, ибо, пока не были истощены эти силы, уничтожить ее экономическое могущество можно было только морской и воздушной блокадой, а этот путь, как мы видели, был мучительно медленным. Стратегический центр тяжести Японии, отделенной от ее экономически жизненно важных районов морями, лежал в ее военно–морском и торговом флотах.
Погибни флот – и Япония должна была погибнуть так же несомненно, как погибла Германия, как только была источена мощь ее армии. Следовательно, основная проблема Американской стратегии заключалась в том, как уничтожить военный и торговый флоты Японии? Ясно, что для этого нужно было, во–первых, добиться господства на море и в воздухе и, во–вторых, использовать захваченную инициативу для разгрома японских морских сил.
Если этот вывод является логичным, в таком случае тактическая задача американской авиации заключалась в разгроме во взаимодействии с флотом японских военно–морских сил, а ее стратегическая задача – в уничтожении торгового флота Японии, а не в распылении сил на удары по японской промышленности и городам, не связанным непосредственно с морским могуществом Японии. Поэтому главные силы стратегической авиации США надо было предназначить для guerre de course , а не для выполнения роли осадной артиллерии, как это было в действительности.
Как мы видели, тактическая задача была решена превосходно, и полученные результаты великолепны. Но стратегическая задача, как мы сейчас покажем, не получила решения, так как руководители стратегических бомбардировок сильно ошиблись в определении центра тяжести проблемы. Они мыслили в духе Дуэ или Митчелла. Они уповали на “колоссальные удары” авиации и верили в уничтожение промышленности и городов противника, в то время как было очевидно, что если бы американцы лишили промышленность Японии сырья, а население ее городов – продовольствия, японские фабрики остановились бы, а гражданское население было бы деморализовано. Вот почему грубая ошибка, допущенная в Европе, повторилась с большим ущербом для дела мира, во имя которого велась война.

Окончательное завоевание инициативы на Тихом океане Союзниками

Этот вывод подтверждает отчет американского управления по изучению результатов стратегических бомбардировок . В отчете указывается, что экономический потенциал Японии составлял приблизительно 10% потенциала Америки, а площадь ее пахотной земли составляла не более 3% американской. Однако Япония должна была обеспечивать население, составлявшее более половины населения США. В отчете говорится также, что судоходство Японии было “крайне уязвимо”, и поэтому она могла вести только короткую войну или войну с ограниченными целями. Эта оценка досталась бы справедливой даже в том случае, если бы Соединенные Штаты были в 2 раза слабее.
В начале войны и на всем ее протяжении действия против японского судоходства в основном возлагались на американские подводные лодки. Именно они, а не бомбардировочная авиация взялись за выполнение задачи подорвать торговое судоходство Японии. Адмирал Спрюенс пишет, что трудно переоценить роль, которую сыграли американские подводные лодки в разгроме Японии .
О правильности этого замечания можно судить по следующим цифрам. В начале войны тоннаж торгового флота Японии оценивался в 6 млн. т., учитывая суда тоннажем свыше 500 т. Во время войны японцы построили дополнительно или захватили суда водоизмещением 4100 тыс. т,. Союзники потопили или серьезно повредили японские суда (так что они бездействовали до конца войны) общим тоннажем 8900 тыс. т. 54,7% этих потерь приписывается действиям подводных лодок, 16,3% – авианосных самолетов, 4,3% – базирующихся на суше самолётов военно–морского флота и морской пехоты, 9,3% подорвались на минах, поставленных главным образом стратегической бомбардировочной авиацией; менее 1 % погибло от огня корабельной артиллерии и 4% – в результате несчастных случаев на море.
Стратегическая бомбардировочная авиация создавалась не для того, чтобы подорвать японское судоходство, а для нападений на города и крупные промышленные объекты. В отчете указывается:
“Общий вес бомб, сброшенных союзными самолетами в войне на Тихом океане, замялся 656 400 т. Из них 160.800 т, или 24%, сброшено на острова собственно Японии. При этом авиация военно–морского флота сбросила 6800 т, армейская, исключая самолеты В–29, – 7000 т самолеты В–29 – 147 тыс. т”.
Из общего веса бомб, сброшенных на Японию,
“104 тыс. т сброшено на 66 городов, 14150 т – на авиационные заводы, 10 600 т – на нефтеочистительные заводы, 4608 т – па арсеналы, 3500 от – на разные промышленные объекты; для поддержки действий на острове Окинава сброшено на аэродромы и базы морской авиации 8115 т и поставлено 12 054 мины”.
Эти цифры ясно показывают, где была сброшена главная масса бомб.
Вплоть до весны 1945 г. стратегические бомбардировки, вследствие главным образом дальности расстояния, были в большой, мере безвредными. Они начались осенью 1943 г. налетами В–29, базировавшихся в Китае, на промышленные объекты Маньчжурии и Кюсю. Хотя ущерб был нанесен, в частности сталелитейным заводам, однако, говорится в отчете, “общий результат не оправдывал затраченных сил”.
Менее чем через год Гуам, Сайпан и Тиниан оказались в руках американцев, и в ноябре 1944 г. последовала серия ударов с этих островов. Целями снова были индустриальные объекты, но расстояние было все еще очень велико, и хотя нанесенный ущерб был значительным, однако он отнюдь не был решающим.
Весной 1945 г. приняли решение бомбить по ночам главные города Японии с высоты в среднем 7 тыс. футов. Вместо фугасных применялись зажигательные бомбы. Первый налет был совершен на Токио 9 марта. Самолеты сбросили 1667 т зажигательных бомб. Выгорела одна из наиболее густозаселенных частей города площадью 15 кв. миль. 185 тыс. человек сгорело или получило тяжелые ожоги. После этого был произведен еще ряд налетов. О результатах налетов в период между 9 марта и 31 мая токийское радио извещало 9 июня:
“В Токио уничтожено 767 тыс. домов, 3100 тыс. человек лишились крова. В Нагойе оказались без крова 380 тыс. человек, разрушено 96 тыс. зданий; в Иокогаме 680 тыс. человек осталось без крова, разрушено 132 тыс. домов; в Кобэ – 260 тыс. бездомных и 70 тыс. уничтоженных зданий; в Осака – 510 тыс. бездомных и 130 тыс. разрушенных домов” .
“В период налетов с применением зажигательных бомб, – пишет генерал Арнольд, – сделано более 15 тыс. самоде–товылетов против 66 японских городов; сброшено более 100 тыс. от бомб,., в 60 городах, с которых сделаны разведывательные фотоснимки, зафиксированы разрушения или повреждения на площади почти 169 кв. миль; в 5 главных японских городах, подвергшихся налетам, выгорело более 100 кв. миль”
Для того чтобы произвести эти разрушения, потребовались огромные средства. В то время как в 1944 г. на Японию совершали налеты одновременно не более 100 бомбардировщиков, в начале августа 1945 г. в одном ночном налете участвовало 801 самолет “Суперфортрес”; бомбовая нагрузка самолета увеличилась с 2,6 т в ноябре 1944 г. до 7,4 т в июле 1945 г. В июле самолеты В–29 сбросили на Японию 42 тыс. т бомб. В июне 1945 г. было намечено сбросить в течение следующих 9 месяцев 850 тыс. т зажигательных бомб.
Самолеты были очень дорогими. “Первый бомбардировщик В–29 стоил 3 392 396 долларов” .
Когда В–29 пустили в массовое производство, стоимость снизили до 600 тыс. долларов. На изготовление такой машины расходовалось 57 тыс. человеко–часов. Чтобы держать в воздухе одновременно 550 бомбардировщиков, требовалось 2 тыс. самолетов стоимостью 1200 млн. долларов, а стоимость всех В–29 составляла 4 млрд. долларов.
Оправдывали ли себя такие большие затраты? Нельзя ли было израсходовать эти огромные суммы более выгодно? Из отчета явствует, что результаты не соответствовали усилиям и что средства можно было использовать более выгодно. Вот факты. Хотя в 66 городах, подвергавшихся налетам, было разрушено 40% застроенной площади, однако “заводов, специально подвергавшихся бомбардировкам фугасными бомбами, оказалось немного”, а “на железнодорожную систему существенные налеты вообще не производились, и она ко времени капитуляции была в достаточно хорошем состоянии. Случаи разрушений, которые мешали бы движению на главных линиях, были редки. Через 48 час. после взрыва атомной бомбы над Хиросимой через город уже шли поезда. Однако ущерб причиненный местному транспорту, серьезно нарушал перевозки грузов как внутри городов, так и между ними, а поэтому мешал производству, восстановительным работам и рассредоточению запасов и оружия”. В отчете далее говорится, что “97% запасов орудий, снарядов, взрывчатых веществ и других военных материалов японцы тщательно укрыли на рассредоточенных обычных или подземных складах, и они были неуязвимы для воздушных налетов”
Хотя бомбардировки и вызванное ими рассредоточение заводов снижали производство, однако главной причиной упадка японской экономики являлась потеря судов. Помехи доставке угля, нефти, других видов сырья, а также продовольствия, а вовсе не разрушение заводов и жилых кварталов в городах нанесли самый страшный удар по экономике Японии. Из–за потери морских судов сократился ввоз железной руды, а недостаток стали отразился на строительстве судов. Производительность труда упала из–за нехватки продовольствия, а продовольствие убывало из–за нехватки судов. В отчете мы читаем:
“Хотя налеты на города и промышленные предприятия в значительной мере ускорили общий упадок японской экономики, однако предприятия многих отраслей промышленности бомбить не следовало. На большинстве нефтеочистительных заводов не было нефти, на алюминиевых заводах не было боксита, сталелитейные заводы остались без руды и кокса, на заводах, изготовлявших вооружение, не хватало стали и алюминия. Экономика Японии в большой мере была разрушена дважды: один раз прекращением подвоза сырья и второй – воздушными налетами”.
В сущности, это было уничтожение не только военного, но и мирного потенциала Японии. Вот почему, поскольку речь идет о победе в войне, последнее являлось напрасной тратой сил: стратегически это было не экономично. Значит, объединенный комитет начальников штабов не сумел правильно определить центр тяжести проблемы. Если бы он понял, что главная задача – воспретить перевозки, а не сжигание города, то, конечно, он поступил бы иначе, так, как следовало бы поступить по мнению участников группы, написавшей отчет. Они считали, что “успешные налеты на железнодорожный паром в Хакодате”, важные туннели и 19 крупных мостов и на другие уязвимые участки железнодорожных путей с таким расчетом, чтобы в пяти местах совершенно прервать движение, фактически приостановили бы перевозку угля, а недостаток угля остановил бы работу всей железнодорожной системы и завершил бы удушение японской экономики.
Это удушение разрушило бы экономическую структуру страны более эффективно, нежели уничтожение отдельных японских городов и заводов. Оно превратило бы Японию в ряд изолированных областей, неспособных ни на какое постоянное промышленное производство, неспособных перевозить продовольствие из сельскохозяйственных районов в города и быстро осуществлять крупные переброски войск и вооружения.
Далее, составители отчета полагают, что
“такое наступление, если бы его хорошо и заблаговременно спланировали, можно было осуществлять с августа 1944 г. налетами самолетов с авианосцев на морские суда и на железнодорожный паром в Хакодате. Его можно было продолжить, начав с декабря 1944 г. минирование с воздуха внутренних водных путей, а с апреля 1945 г. – нападение на железные дороги. Чтобы полностью парализовать железнодорожную систему, достаточно было 650 визуальных самолетовылетов В–29 и 5200 т фугасных бомб”.
Сопоставим эти цифры с 100 тыс. т. бомб, сброшенных на 66 японских городов, и 15 тыс. самолетовылетов, произведенных при этом, и разница будет мерой… растраты военных ресурсов и усилий, а также мерой стратегической ошибки, совершенной объединенным комитетом начальников штабов.
Теперь обратимся к моральному эффекту бомбардировок Японии. Самое поразительное в них то, что, несмотря на ужасающие разрушения, упадок морального духа происходил чрезвычайно медленно и бомбардировки не играли в этом главную роль.
По японским оценкам, в Японии убито 260 тыс. и ранено 412 тыс., осталось без крова 9200 тыс. человек. Кроме того, разрушено или сожжено 2200 тыс. домов . Большинство убитых – это сгоревшие заживо. Однако, несмотря на все это, главной причиной деморализации был недостаток продовольствия и только во вторую очередь – разгром вооруженных сил.
До нападения на Пирл–Харбор, утверждается в отчете, “калорийность пищи на душу населения Японии в среднем составляла около 2000, а к лету 1945 г. она упала до 1680 калорий”. При таком скудном питании моральное состояние должно было снизиться, тем более, что одно военное поражение следовало за другим, пока наконец бомбардировка не стала последней соломинкой. Отчет рисует этот упадок следующим образом:
“В июне 1944 г. приблизительно 2% населения считали, что Японии грозит поражение… К декабрю 1944 г., когда с Марианских островов начались воздушные налеты на острова собственно Японии, когда японцы потерпели поражение на Филиппинах и когда продовольственное положение резко ухудшилось, уже 10% населения считало, что Япония не в состоянии добиться победы. К марту 1945 г., когда начались ночные налеты с применением зажигательных бомб и когда сократился продовольственный паек, число таких людей повысилось до 19%. В июне их было уже 46%, вперед самой капитуляцией – 68%, причем более половины из них пришло к такому убеждению под влиянием воздушных налетов (не считая атомных) и одна треть – под влиянием военных поражений”
Тем не менее в отчете говорится:
“Императора почти не коснулась критика, которой подвергались другие руководители, и вера народа в него сохранилась. Если бы император приказал продолжать безнадежную борьбу, большинство японцев, вероятно, встретило бы смерть пассивно. Когда император объявил о принятии безоговорочной капитуляции, первой реакцией народа были удивление и сожаление, за которыми вскоре последовало чувство облегчения”.
В отчете указывается, что даже и при сохранении высокого морального духа у народа Япония все равно бы капитулировала из–за потерь в морских судах. К июлю 1945 г. страна фактически не имела ни стали, ни угля, а ввоз нефти, который стал снижаться еще в августе 1943 г., к апрелю 1945 г. совсем прекратился. Авторы отчета полагают, что даже без прямых налетов на японские города и промышленные предприятия общий уровень военного производства Японии упал бы по сравнений с высшей точкой уровня , 1944 г. на 40–50% в результате одного лишь прекращения импорта. Вот почему кажется весьма вероятным, что, если бы стратегические бомбардировки были направлены на уничтожение японского торгового флота и железных дорог, а не городов, и заводов, к августу 1945 г. дальнейшее сопротивление Японии стало бы невозможным.
5. Атомная бомба и капитуляция Японии
Хотя данные, приведенные в конце предыдущего раздела, показывают, что в период с июня 1944 г. по июль 1945 г. число верящих в победу среди городского населения Японии сократилось с 98 до 42%, однако еще до того, как произошёл этот резкий скачок, началась борьба между правительственными группировками, которые давали советы императору по вопросам войны. Самыми могущественными из этих группировок были военно–морская и армейская. Первая – склонялась к миру, вторая – настаивала на продолжении войны, невзирая на последствия. В феврале 1944 г. контр–адмирал Такадзи из морского генерального штаба, проанализировав события предыдущих шести месяцев, пришел к заключению, что вследствие потерь в самолетах, в военных кораблях и в торговых судах Япония не может выиграть войну и поэтому должна искать компромиссного мира.
ww2history.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *